Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №7 за 1997 год
Каждый, кто провел в Маниле хотя бы один день, мог убедиться в радушии филиппинцев. Случайный прохожий предложит помощь, позовет в гости, вручит визитную карточку. Полицейский оставит пост, чтобы помочь вам перейти улицу. Крестьянин вернет на поле своего буйвола-карабао, увидев, что вы не успели сделать кадр. Друзьям филиппинцы готовы оказать любую услугу. Но если уловят в общении хоть малейшую фальшь, — контакта не будет! Самолюбивые люди, они не выносят окрика, высокомерного тона. Есть емкое тагальское слово — «хийя» — честь, стыд, скромность, доброта... Имеющий «хийя» — человек достойный. Потерявший его — будет осмеян обществом. А хуже наказания нет.
В Маниле вы не увидите злых лиц. Огорченные, расстроенные — да! Но злых, сумрачных — не встречала. Если в дороге застряла маршрутка, никто из пассажиров не станет шуметь, проклинать водителя, соседей, власти, а молча выйдет из машины и продолжит путь пешком. Вы не услышите грубой перебранки на улице. Никто не оттолкнет локтем в магазине.
Конечно, это не исключает случаев преступности. Лет десять назад Манилу держала в страхе банда с почему-то русским названием «Спутник». Сейчас ее сменила другая — «Будол-Будол»...
Часто филиппинцы называют свою нацию «гибридом огня с водой». «Что вы хотите от нас? Почти четыреста лет мы жили в испанском монастыре и полвека в Голливуде. Наши предки дали нам открытость души, китайцы — сдержанность, испанцы подарили фиесты, американцы приохотили к бизнесу. Ну а жизнелюбие и достоинство мы унаследовали от своих предков».
Филиппинцы — коренной южный островной народ, только носят испанские имена, любят говорить по-английски и верят в Христа и Мадонну. Недавно страна праздновала 50-летие суверенной Республики. Президент Рамос обратился с открытым письмом к ученицам католической школы (а по существу ко всем): «Мы должны упорно работать, истово молиться и помогать друг другу». Что ж, неплохая программа!
Филиппины — единственная в Азии католическая страна. Разводы здесь запрещены. Узы семьи незыблемы. То, что у нас зовется «седьмая вода на киселе», тут — ближайшее родство. Как-то меня пригласил в гости преподаватель университета: «Увидите филиппинскую семью. Сейчас пасхальные каникулы, и у меня гостят сорок девять кузенов и кузин». Просторный дом на берегу океана, казалось, звенел и раскачивался. Гремела музыка, мелькали халаты, бикини. Пели, качались в гамаке, играли в шахматы. Привезли даже бабушку в инвалидном кресле. Пока мы купались, в доме готовилось застолье — на вертеле жарили целого поросенка. Самые вкусные куски — хвост и шкурку — подали родителям и гостям.
Да, иной раз позавидуешь умению филиппинцев веселиться. Не успели проводить Рождество, как празднуют День Святого Валентина. Потом приходит Пасха. Правда, накануне, в святую неделю, Манила постится: не ест мяса, не целуется в парках, не играет свадеб. В эти дни фанатики добровольно принимают на себя муки Христа. В пригороде Манилы их распинают на кресте, пробивая ладони и стопы гвоздями. Через два-три часа снимают с креста, увозят домой, где они «принимают ванны и лечатся алкоголем». И что удивительно: раны быстро заживают, никаких последствий. Что толкает этих несчастных на Голгофу? Возможно, желание искупить грехи или вымолить счастье для ближних. Кто знает?.. Но вот пост прошел, и Манила вновь повеселела. Люди, живущие бок о бок с вулканами и тайфунами, умеют ценить жизнь. Фиесты, танцы, песни. Поют они везде — в поле и дома, в храме и в магазине. Хором и в одиночку.
...Два года я преподавала в Маниле русский язык. Занятия мы начинали в октябре и кончали в мае. Весной, когда нет дождей и город раскаляется от жары, не хватает электроэнергии, нередко вырубаются кондиционеры, гаснет свет. Когда такое случалось в нашей аудитории, никто не хотел уходить. «Давайте споем!» — просили меня. Мы открывали окна, и кто-нибудь начинал: «Я встретил вас, и все былое»... Студенты пели негромко, разложив мелодию на многоголосие и нежность. И останавливались прохожие, слушая русский романс...
«А все же жаль покидать Манилу!» — повторяла я вслед за Гончаровым, собираясь домой.
Елизавета Сумленова /фото автора
Мабухай, Манила!
Via est vita: Окаванго впадающая в пустыню
Своенравна река Окаванго. Казалось бы, начинаясь всего лишь в трехстах километрах от Атлантического океана, туда бы она и должна устремить свои воды. Ан нет, отвернулась от него Окаванго, словно влечет ее к себе другой океан, Индийский, — там, в тысячах километров на юго-востоке. Но не может река достичь его: жадные пески Калахари иссушают ее всю, без остатка. Однако перед тем как принести себя в жертву огнедышащей пустыне Окаванго широко разливается, образуя самую большую внутриконтинентальную дельту в мире.
Немного географииНа двадцать тысяч квадратных километров раскинулась дельта Окаванго, давшая приют рыбам, пернатым и хищникам и — в последнюю очередь — человеку. Трудно человеку пробираться через густые заросли папируса, покрывающие зыбкие топи. Девственными остаются просторы дельты — ее многочисленные острова и островки. Многие из них обязаны своим существованием трудолюбивым термитам: это они в сухое время строят высокие термитники и разрыхляют почву, в которую потом пускают корни растения.
Лицо дельты постоянно меняется — с каждым годом и сезоном. И причина тому — сама река и ее исконные обитатели. Термиты строят острова, а бегемоты прокладывают протоки к островам — местам новых пастбищ. По этим протокам, через тростники, пробираются редкие посетители тех глухих мест. Единственным средством передвижения служат туземные пироги, выдолбленные из стволов деревьев, — «мокоро». Благодаря узкому, вытянутому корпусу они могут двигаться среди зарослей папируса, правда, если заросли не слишком густы.
Удивительна та легкость, с какой иные виды растительного и животного мира приноровились к жизни в дельте (чему я был свидетелем) и в засушливых, почти безводных условиях центральной Калахари.
Когда говорят о Калахари, обычно напрашивается словосочетание: «мертвая пустыня». Пустыня — да, но мертвая — нет. Там есть вода и, соответственно, жизнь. Все верно: вода скрыта под самым мощным в мире песчаным покровом, протянувшимся на расстояние, равное пространству между Уралом и Польшей. К каким только уловкам ни прибегают растения, чтобы добраться до драгоценной влаги и не дать ей уйти еще глубже. Густо переплетенная корневая система трав задерживает дождевую воду. Корни некоторых акаций уходят на глубину до 30 метров. Крупные корнеплоды умудряются накапливать в себе до 10 литров воды. Эти клубни скрыты не очень глубоко, и, к примеру, антилопы спрингбоки, вырывая их из-под земли и поедая, великолепно утоляют жажду, даже вдали от водоемов. Точно так же и хищники: они получают воду из организма своих жертв.
Другой источник животворной в здешних краях влаги — дождь. Но он не часто одаривает пустыню.
Для Калахари типичны два сезона — сухое и дождливое время, хотя в обычном смысле сезонами их не назовешь. Сухой период длится с мая по октябрь; дождливый — с ноября по апрель. Впрочем, слово «дождливый» вполне можно взять в кавычки, так как дожди в это время почти не идут. И если засуха продолжается несколько лет подряд, то бедствуют и животные, и люди. Но стоит живительной влаге хлынуть с небес — значительная часть Калахари преображается. На огромных пространствах появляются травы, высохшие озера наполняются водой, привлекая разноголосые птичьи стаи; животные разбредаются на многие тысячи квадратных километров. Недаром в Ботсване и для денежной единицы, и для приветствия употребляется то же самое слово: «пула», что означает «дождь».
Однако то, что происходит в дельте, отчасти не зависит от местных атмосферных условий. Окаванго берет начало в Анголе и сотни километров течет по гористой местности. В горах Анголы, в обычный для тех субэкваториальных широт период муссонов, скапливается много влаги, и Окаванго исправно доносит ее до самой дельты — через полторы тысячи километров.
Благодаря равнинному характеру местности и ширине дельты река течет неторопливо — со скоростью до одного километра в день, так что разливается она тоже медленно. И новой воде нужно почти пять месяцев, чтобы покрыть расстояние от верховья дельты до ее низовья, где она постепенно уходит в песок. Уходит — но не совсем. Окаванго, как бы не желая сдаваться, собирается с последними силами — и крохотным ручьем течет дальше через Калахари, правда, уже под другим названием — Ботлетле. Таким образом, дождевая вода, питающая Окаванго в горах Анголы, достигает низовьев дельты примерно за полгода — как раз в разгар сухого сезона в Ботсване. А вода в дельте кристально чистая: она медленно протекает через папирусные и тростниковые заросли — своего рода «фильтры», и поэтому пригодна для питья.
